|
Христианский
обряд погребения или суеверия: что сильнее?
«Степень духовного одичания нашего народа
безгранична… У нас страна всеобщей грамотности и, к сожалению, всеобщей
непросвещенности». Митрополит
Иоанн (Вендланд)
 Среди
проблем церковной жизни в нашей местности (да и не только в нашей) главной я бы
назвал почти повсеместную замену веры суеверием. Незаметно ушла старая Россия,
которая еще несла на себе следы церковного православного воспитания. Умерли
наши бабушки, родившиеся в начале прошлого, а то и в конце позапрошлого века, с
детства ходившие в храмы и церковно-приходские школы. Часто они были людьми
малограмотными, но у них не было и сотой части тех околоцерковных суеверий и
ложных представлений, с которыми мы сталкиваемся сейчас. В какой-то степени
восприняли церковное учение и их дети. А вот следующее поколение - это
поколение, полностью оторванное от своих христианских корней. Храмов не было,
но потребность в каком-то религиозном освящении жизни изначально присуща
человеку, и в отсутствии религиозного образования родились мифы, "традиции”, в
основе которых - какие-то в полном смысле слова обрывки тех или иных
православных обрядов.
Наверное,
нет в нашей жизни ничего, что было бы более мифологизировано, пропитано
суевериями, чем смерть человека и обряд его погребения. Православное восприятие
смерти и погребения тела усопшего кардинально противоположно тому восприятию,
которое бытует, к сожалению, в нашей постсоветской стране среди вчерашних
атеистов, в одночасье ставших «православными», т. е. прибегающими к Церкви в
экстремальных случаях рождения (крещения), болезни и смерти человека. Эти
«набеги» на Церковь столь массовы, что породили свою «похоронную» традицию,
которая сейчас широко распространена в народном сознании.
С
православной точки зрения, смерть человека (верующего, церковного, разумеется)
есть «успение», засыпание, отсюда и «усопший», уснувший. Смерть есть рождение в вечность. Наш усопший дорог нам
(ведь он не исчез, не уничтожился, он уснул телом, а душой отправился в дальнюю
дорогу, на встречу с Богом), ему очень нужны наши молитвы, церковные
заупокойные службы, милостыни, добрые дела, творимые в его память.
Тело
человека в православной традиции понимается как храм души («разве Вы не знаете,
что Вы храм Божий, и Дух Божий живёт в Вас?» (1 Кор.3,16)). Благоговейное
отношение к телу покойника напрямую связано с главным догматом христианства –
догмата о Воскресении. Мы веруем не в то, что воскреснут наши души (мы знаем,
что душа человеческая бессмертна), мы веруем, что при Втором Пришествии
Спасителя наши тела воскреснут (где и в каком бы состоянии они не находились) и
соединятся с нашими душами, и будем мы вновь целостными.
Поэтому
и принято в Церкви тщательно подготавливать тело к погребению: обмывать,
одевать в чистое, покрывать белым саваном, и хоронить в землю как в постель,
где тело спит, ожидая гласа архангельской трубы. Тем самым заботясь о достойном
погребении человека, мы выражаем свою веру в воскресенье. Поэтому и священник
надевает на отпевание белые ризы, показывая веру Церкви в этот догмат.
Если
человек вне Церкви, то отношение к смерти у него совершенно иное. Смерть для
этого человека есть катастрофа, стихийное бедствие. Приходилось такое слышать:
«У нас дедушка умер скоропостижно, неожиданно! Ему 80 лет было…». Несмотря на
обращение к Церкви за отпеванием, реально родственники умершего не верят в то,
что он «усопший», «покойник» (т. е. тот, кто «в покое», «на отдыхе у Бога»).
Покойник для них – это труп, мертвец. Представления о душе – самые размытые.
Про душу говорят, но больше потому, что «так принято», на самом деле никто в
посмертное существование души не верит.
А
раз нет веры в вечность и в воскресенье, то есть панический страх перед смертью
и всем, что с ней связано. Смерть для неверующих людей – это костлявая старуха
с косой, пришедшая за своей добычей, и при этом не упускающая случая попугать
живых своим хриплым смехом и огнём пустых глазниц. Что остаётся живым? Поскорее
швырнуть ей в пасть её жертву и откупиться чем-нибудь («чем положено»), только
бы не думать о её злобном оскале.
Где
нет веры в Воскресшего Бога, там есть стремление вытеснить смерть (точнее,
мысли о ней) на периферию сознания. Страх смерти в обществе находит своё
отражение во всей культуре: в литературе, искусстве, кино и проч. Заметьте, что
в обществе, где боятся смерти, очень любят юмористические передачи, комедийные,
приключенческие фильмы. В литературе ценятся «жизнеутверждающие» жанры: романы
о любви, о сексе, детективы. Зато вытесняются из культуры все мотивы,
заставляющие задумываться о смысле жизни и смерти. Попробуйте предложить
кому-нибудь почитать Достоевского – это лакмусовая бумажка, по которой можно
проверить, относится ли человек серьёзно к проблеме жизни и смерти, или
старается спрятаться от неё («да ну вашего Достоевского, тоска смертная!»).
Когда
же смерть всё-таки приходит, и в доме появляется покойник, то родственники
начинают искать пути, как «правильно» проводить его в последний путь. Соседская
бабушка (которая «всё» знает и в церковь триста лет как ходит) объясняет, «как»
и «в какой последовательности» надо действовать. Вот некоторые «бабушкины»
советы…
«Бабушкины»
и «батюшкины» советы
Конечно,
всё многообразие бабушкиных советов мне невозможно знать (бабушек много и живут
они долго). Приведу лишь некоторые, с которыми самому приходилось сталкиваться.
Итак,
когда человек умирает, что делают в первую очередь? Правильно: завешивают
зеркала. Зачем? Чтобы душа, бродящая по квартире до 40-го дня, не увидала себя
в зеркале. Это суеверие работает стопроцентно. За 20 лет священства я ещё ни в
одной квартире не видел, чтобы не было выполнено это золотое правило похорон.
На вопрос: «зачем и почему» – все пожимают плечами: «так вроде надо, бабушка
сказала…».
Следующее
незыблемое правило: стакан с водкой (для мужчины) или с водой (для женщины) и
кусок хлеба (кладут ещё конфеты, печенье). Душа, следовательно, не только
гуляет по квартире, она ещё и кушать хочет.
(На поминках, кстати, часто ставится тарелка с борщом для «нашего
дорогого…»).
Древние
язычники, совершая тризны, всё-таки были последовательней наших современников:
по крайней мере, они чётко знали, зачем они совершают тот или иной обряд, всё
имело символический смысл. Современные «православные язычники» отличаются
крайним скудоумием, когда возникает этот простой, казалось бы, вопрос: «ну
зачем, граждане?!».
Важным
моментом у них считается вопрос после выноса покойника: от чего (от двери или
от окна) «замывать» полы? Не знаете? Ладно, отвечу: полы, граждане, нужно
замывать от грязи!
Если
покойник снится с просьбами, то надо выполнить эти просьбы буквально: просит
одеть – отнести в церковь одежду. Покушать просит – на канун принести еду… Но почему же никто не
хочет увидеть в этих просьбах призыв помолиться, исправить свою жизнь, стать
ближе к Богу, для того, чтобы молитвы за усопшего доходили поскорей? Почему все
пытаются откупиться от покойника? Ответ прост: потому что нет веры в рай и ад,
и нет любви к усопшему.
Да,
недавно узнал, что существует ещё важнейший обряд проводов души на сороковой
день. Что-то нужно прочитать, со свечкой выйти к калитке, открыть дверь, в
общем, совершить таинственные действия, недвусмысленно намекающие душе, что,
мол, пора и честь знать, до свидания… (Другой вариант проводов: нужно на
сороковой день в 9 часов вечера открыть окно, чтобы душа плавно выплыла в
сторону кладбища…)
Самое
печальное то, что суеверия эти живучи настолько, что складывается впечатление,
что мало кто из нас, священников, борется с ними. Практически всегда я слышу от
людей на отпевании: «батюшка, мы первый раз это слышим от Вас!». К сожалению,
многие священники не проповедуют на отпевании, не объясняют людям, что это не
безобидные народные традиции, а традиции, противоречащие православной вере. Но
многие священники предпочитают молчать и не связываться. А некоторые ещё и сами
способствуют распространению мракобесия, иначе не назовёшь.
Протодиакон
Андрей Кураев в книге «Неамериканский миссионер» (Саратов, Изд-во Саратовской
епархии, 2006.) приводит рассказ одного епископа: «На днях получил жалобу:
прихожане жалуются на своего настоятеля, обвиняют батюшку в самом жутком грехе,
какой только может быть… Пишут, что их батюшка душу покойного в рай не пустил.
Создали комиссию, послали разбираться. Выяснилось, что на этом приходе до той
поры служил священник с Западной Украины, довольно ремесленно относившийся к
своему делу. При нём там сформировалась такая традиция: после отпевания
покойника выносят из храма, ставят в церковном дворе, запирают ворота, ведущие
с территории храма на улицу, выносят стакан с водкой, и батюшка должен эту
водку выпить, а затем бросить стакан в железные ворота со словами: „Эх,
понеслась душа в рай!". После этого ворота распахиваются, и гроб уносят на
кладбище. А новый батюшка, молодой, после семинарии, шибко грамотный оказался –
и не стал этого делать. Прихожане обиделись и написали донос…».
Было
бы смешно, если бы не было так грустно. Стоит ли удивляться, что нормальные
мыслящие люди, молодёжь за версту обходят храмы, где живёт тёмный, удушливый
дух «православия от бабы-яги»…
Одним
из порочных советов, исходящих от некоторых священников, является настойчивый
совет освятить квартиру после покойника, «почистить». Конечно, ужасно желание
заработать лишнюю сотню на людском горе… Но ведь таким образом и создаётся
языческое учение о том, что покойник – это скверна, гадость, после которой надо
освящать жилище. Мощи святых лежат в раках в храмах и источают токи исцелений и
благодати, а мощи наших православных усопших – это, почему-то, по их мнению,
осквернение наших жилищ! Это очень важный вопрос и не стоит распространять
«православное» язычество.
Один
«ревностный» священник (30 лет прослуживший в сане!) даже требовал у молодого
настоятеля, чтобы тот «окроплял крещенской водой лавки, на которых стоял гроб с
покойником, чтобы не было болезней у тех, кто потом будет садиться на эти
лавки»! А потом мы ещё удивляемся, почему у нас народ такой суеверный…
Где
отпевать усопшего?
В
православной дореволюционной России этот вопрос даже не поднимался. Любой
православный христианин отпевался или в кладбищенском храме, или в своём
приходском храме, к которому он всю жизнь был приписан, поэтому-то и были полны
такого глубокого смысла слова разрешительной молитвы, которые произносил
духовник усопшего: «Чадо, прощаются тебе грехи твои»; и поэтому так
бессмысленны они сейчас, когда священник первый раз видит человека уже умершим.
Отказ родственников отпеть усопшего в храме мог быть расценен как акт отречения
от своей веры. Заочное отпевание было возможно только в связи со смертью
человека «на стране далече» (в море, на войне).
В
советское время (довоенное особенно), разумеется, основным способом отпевания
верующих людей (а неверующих не отпевали) из-за гонений стало заочное отпевание,
в лучшем случае – на квартире.
Но
ко времени перестройки и к нашим временам ситуация серьёзно изменилась. Стали
отпевать всех подряд, по «традиции» (лишь бы был номинально крещёным), а у
умирающих верующих бабушек в основном оставались неверующие родственники. И вот
сейчас, когда церковная жизнь стабилизируется, в таких случаях возникают многие
сложности с отпеванием.
Бабушка
умершая – она-то верующая, и ей хотелось бы, чтобы её отпели в храме, вот
только мы забываем, что цель её родственников – побыстрее и, главное, без
лишних расходов избавиться от старушки. Поэтому они пойдут по пути наименьшего
сопротивления: или купят земельку, или погребальная контора наведёт на них
какого-нибудь «автономного» лжепопа-расстригу, подрабатывающего на религиозной
безграмотности народа. Такое «отпевание» только способствует отторжению людей
от Церкви.
Поэтому
в нашей сегодняшней ситуации отпевание на дому можно допустить только в том
случае, если в селе отсутствует храм. Неверующие или никогда не бывавшие в
храме люди смогут хоть полчаса
прикоснуться к красоте православного заупокойного богослужения. И самое
главное: проповедь. Именно в момент проводов усопшего люди наиболее открыты к
слову священника, наиболее способны задуматься о бренности своей жизни. Нельзя
лишать их этой возможности. У них ещё нет сил переступить порог храма в другое
время, а священник как миссионер только здесь имеет возможность обратиться к
ним и показать, что священник – это не придаток ритуальных услуг (многие в этом
уверены), а человек, поставленный Богом на утешение скорбящих и вразумление
заблудших.
И
эта проповедь очень важна, не только с амвона, но и везде – на требах, на
огласительных беседах, и просто на лавочке около храма. И очень важно, чтобы
все священники так поступали, ибо только тогда есть надежда, что вера у нашего
народа будет православной, а не «бабушкиной». И люди со своими бедами и
радостями должны обращаться только к своим приходским священникам, а не к
всезнающим соседкам, и тогда мы сможем выбраться из этого болота одичания и мракобесного
невежества.
P.S.
О правилах погребения усопших вы можете прочитать на сайте нашего храма: www.tschufarowo.prihod.ru
Иеромонах
Иосиф,
настоятель
Михайло-Архангельского храма
с.
Мордовский Канадей.
|
